И не склеить осколки,
И не вытравить мрак,
Видишь, как плодятся волки
Из бездомных собак.
Вставь башку в телевизор,
Протри кушетку до дыр,
Ты уже посмертно вписан в этот
Брошенный, брошенный, брошенный Богом мир.
- машина времени.

• Имя
Филин. Панибратское Филя, Фил - игнорирует.
• Пол
Мужской.
• Возраст
Пять лет.
• Характер (Не менее 7 строк)
Филина филином не зря прозвали, угрюм тот на первый взгляд, мрачен и слова цедит - по капле в чайную ложку. Насупится бывало, взглядом желтых глаз прожжет - и всё, собеседник уже словно в луже барахтается, сказать-то нечего. Да и самого волка разговорить - не на землю плюнуть, надо со словами осторожным быть, вспыльчив тот больно, зверь зверем.
Влюбчив был когда-то, сейчас же главное себя, да и стаю прокормить и вылечить, да удар в спину не пропустить - единственные заботы любого волка, и Филин из этой общей картины не выбивается. Никогда не прочь по лесам в одиночестве побродить, в любом, даже самом хитром сплетении ветвей, троп, да стволов чувствует себя Филин, словно рыба в воде.
В речи его то и дело проскальзывают цветистые метафоры, более всего связанные с лесной живностью, да повадками дикого зверья. Хитер Филин, сообразителен, звериный нюх и интуиция своё дело делают - хорошо разбирается в окружающих волк, однако, зачастую и он ошибается, ослепленный блеском чужого обаяния да пустым обещанием легкой наживы. Да, на халяву и волк бежит, не прочь Филин знатный куш за спасибо сорвать.
Как и многие звери, обладает Филин быстрой реакцией, часто горяч на руку, точнее, на лапу, скор на суждения и мнения, редко меняет сою позицию, очень принципиален. Вот только принципы его не стоят на месте, нет, они словно айсберги, дрейфуют и вечно меняют положения. В таких размытых нравственных рамках живется проще, а волк - волк сер, не желает он принимать какую-то определенную сторону: добро или зло его не прельщает.
Но знакомо черствому волку и понятие чести, благородство тоже не совсем ему чуждо. Верен данному им слову, а потому и не разбрасывается обещаниями, предпочитая уходить от ответов шутками да остротами, благо, язык не плохо подвешен. Совестлив очень, хотя за прожитые года затерлась эта совесть, ушла куда-то глубоко в душу, вырываясь из заточения только ночами, и снится волку такое, что без дрожи и не вспомнить. Ну, а если на чистоту говорить - темная лошадка этот волк, уж простите меня за каламбур.
• Вид и характеристики.
Тундровый волк.
83 сантиметра в холке; 156 сантиметров (с хвостом) в длину; 49 килограмм вес.
• Внешность (Не менее 8 строк)
Белая тень. Высокий, худощавый, словно выточенный из камня – при всей его тонкости не сломаешь вот так сразу, с налета. Карие глаза – темно в них, нет просвета, нет янтарной искры, только омут.
Белый. Не как снег, нет – он всё же не идеален, он словно постиран с чем-то темно-серым. Перенимая от родителей основную цветовую гамму, ему не было оставлено право на выбор.
Волк. Обычный, без ярких каких-либо элементов. Как и все – ступает осторожно, предусмотрителен, словно бы заморожен. Широкая морда, внимательный взгляд. Нет шрамов, никаких отличий. Лишь голос. Порой – с легкой хрипотцой, резковато, он словно выплевывает слова собеседнику. Но зачастую – мягко, спокойно, обволакивающе – он говорит спокойно, не давая эмоциям разорвать его внешнюю броню, пробить её. Он привык так, не особенно замечая, что это слишком явный контраст, который уродует его образ.
Шерсть короткая, плотно прилегает к телу, но на загривке становится длиннее и «непослушнее» - торчит в разные стороны. Короткие желтоватые клыки, сточенные когти, хвост палкой. Обычный волк, но столь странный из-за своей «обычности».
• Биография (Не менее 15 строк)
Их было четверо – тех волков, которые бежали в сторону заката через зимний лес. Все четверо были белы, крепки и поджары. Хотя, нет. Они были худы. Зима делала своё дело – она выкачивала из них соки, давила на них своей собственной, ослепляющей белизной, заставляя волков нервничать, паниковать и срывать зло на друг друге. То и дело один резко кидался на соседа, стремясь подмять под себя, торопливо перегрызть глотку, испачкать этот снег кровью. Но двое других вмешивались, укусами приводя своих товарищей в чувство. Это помогало. Пока что.
А голод подстегивал – волки бежали, бежали по следу возможной добычи. Да, они преследовали лося, преследовали уже довольно долго, и по закону – им должно воздаться за их терпение…
По законам природы.
Волки соблюдали эти правила, кои не написаны ни на бумаге, ни на земле, ни на камне. Законы эти были у них в крови, они передавались с молоком матери, они были растворены в воздухе, в воде и в плоти каждой их добычи. И не было сомнения в этих законах, и следовали им всегда, ибо боялись даже не смерти, а позора – не считаться Волком.
К началу следующего дня волки почти выдохлись. Они бежали всю ночь напролет, а теперь двое первых чуть отстали, а двое вторых, напротив, шли впереди. Да, уже не бежали, а шли.
Не трудно догадаться, что двое волков, которые постоянно кидались друг на друга были самцами, а разнимающие их – самками. Они путешествовали вместе, путешествовали всю зиму, не встречая на своем пути большие стаи и поэтому испытывая некоторые трудности при охоте. Их было всего четыре. Это было мало для удачной охоты на оленя или лося, которые отнюдь не сдавались после двух-трех первых укусов. Обычно волки с трудом ускользали от ударов разъяренного травоядного – всем известно, что лось способен проломить волку череп, а так же сломать хребет.
Стая в Морионе не отпускала просто так. Никогда. И эти четверо, что пошли против Мориона, чувствовали, как слабеют их лапы. Священный Дух... Стая, их стая осталась позади.
К исходу третьего дня волки настигли свою жертву. Это оказался «ветеран» лесных войн, весьма крупный лось, который не раз бывал в окружении. Об этом говорило множество шрамов, которые украшали его шкуру. Ноги лося были покрыты рваными, но уже затянувшимися ранами – лось явно имел дело с волками, явно вырывался из «смертного круга», как выражались сами серые хищники. А это значило – жертва может легко стать победителем.
Белыми тенями они скользнули к лосю, окружая его. Сохатый всхрапнул, не делая, однако, резких движений. Он был стар, этот лось. Он был умен, опытен и невероятно любил жизнь.
Первым под ноги потенциальной добыче бросился один из тех горячих переярков, что задирал другого. Удивительно, но он сумел вцепиться в ногу лося и отскочить невредимым. Воодушевившись, его товарищи принялись проделывать то же самое – кусать и отходить, кружить вокруг лося, который начинал распаляться. Теперь его удары были беспорядочными, но от этого только более смертельными и опасными.
А волки продолжали свой танец вокруг своей жертвы – словно акулы, они кружили вокруг барахтающегося человека, который случайно привлек внимание подводных «санитаров». И акулы, и волки в таком случае ждали первой серьезной крови.
Ждать долго не пришлось.
Тот переярок, что скакнул под копыта лося первым, испуганно взвизгнул. «Ветеран» не промахнулся. Его копыто опустилось волку на спину, что-то хрустнуло. Волк, визжа от боли, отползал в сторону, а остальные трое лишь закружились быстрее.
Травоядный зверь защищал свою жизнь. Хищники – боролись за свою жизнь. Они не имели теперь права проиграть, раз один из них уже всё равно, что мертв. Когда им подвернется такой шанс в этой снежной пустыне? Когда? И их уже будет трое. Это мало, очень мало.
Очередной бросок – лось, отступил и оступился. Тотчас двое волков метнулись к нему, кусая за бока, пытаясь повалить сохатого. Это был единственный шанс.
Волками двигал голод – опустошающий, выкручивающий внутренности. Один из белых волков кинулся к лосю в очередной раз и на этот раз был отброшен. Кровь окропила снег, а неудачливый охотник, а в данном случае охотница, уже не поднималась.
Двое выживших закружили ещё стремительнее, но они оба понимали, что это бессмысленно. Лось не собирался сдаваться, напротив, он наступал. И волкам бы сейчас отступить, но они даже не задумывались о такой возможности. Все мосты сожжены. И они погнали его дальше. Дальше, в сторону темного массива леса. Снег постепенно сходил на нет под их лапами, они нутром чуяли, что переступили границу, но остановиться не могли. Вновь замерли, вновь окружили. Лось дышал тяжело, с хрипом.
И помощь пришла неожиданно. Пришла в виде восьми волков – серых, черных, бурых. Они летели, едва касаясь земли лапами. Летели, скалясь и втягивая воздух – они чуяли не только запах добычи, но и запах крови своих собратьев. Это была победа – пусть ещё не полная, но победа. Ибо лось, яростно отбивавший атаки парочки, сломался при виде новых врагов. Он бросился прочь, но стая настигла его, и вскоре всё было кончено. Священный Дух выручил двух мятежников. Принял их обратно.
Бок о бок, волк и волчица, белые, не горевали об утраченных товарищах, ибо они – волки, им не ведомы подобные чувства. Сейчас их заботила весна, что уже шагала по этим просторам. Их заботило её дыхание, которое заставляло сердце биться сильнее и вести себя, словно маленькие волчата.
Пора семей, пора любви, как бы это странно не звучало. Белые волки так и остались вместе. Логово для будущих волчат Белая нашла быстро. Это была заброшенная лисами нора в крутом склоне у реки. Вход в нору скрывали ели, которые росли в округе. Именно это место Белая и выбрала, чем несколько удивила своего спутника. Тот озадачился, не понимая, с чего это она начала рыть землю, расширяя вход и углубляя саму нору, ему было это не интересно, но он не мог уйти далеко от своей подруги – что-то держало волка крепче всякой цепи.
Прошло две недели. За эти дни Белая заметно округлилась, стала реже выходить из обустроенной ею же норы. Волк каждое утро ждал её у входа, тихонько поскуливая – звал на охоту. Когда же Белая не появлялась, он уходил один, но исправно приносил подруге часть добычи. Белая относилась к своему спутнику странно – то подпускала, то резко огрызалась, прогоняя. Но тот верил, что всё пройдет и день за днем сторожил нору.
В середине весны, в апреле, Белая вышла из норы, щурясь от яркого солнечного света. За ней цепочкой вышли трое волчат – такие же белые, как и мать. Практически неотличимые друг от друга, только у одного были серые уши – и это выделяло его настолько, что двое других даже как-то сторонились его.
Имена всем троим были даны сразу, ещё когда те глаза не открыли, а только жалобно попискивали, тычась носами в живот матери. Филин, Вьюжный и Нор, тот самый, с серыми ушами. Филина и Вьюжного можно было с чистой совестью назвать близнецами.
Шли дни. Постепенно волчата росли, постепенно стали заметны различия между ними. Точнее, между двумя близнецами и Нором. Тот боялся своих братьев, которые вместе были сильны, это особенно было заметно, когда волчата, дурачась, начинали шутливую потасовку. Они дополняли друг друга, в их мире Нору не было места. И когда волчата, достаточно большие, чтобы начинать самостоятельную охоту, разделились на две группки – никто даже не удивился.
В ту пору дичи было много. Белая и её спутник, которого так же можно было называть Белым, не голодали сами, и волчатам не позволяли. В этих местах было тихо и спокойно, это был их рай, что тут скрывать. Но в любом чистом и светлом месте найдется тень.
Тенью этой, как ни странно, стала река.
Было чистое, летнее утро. Волчата, в ту пору уже угловатые, нескладные подростки, спускались по обрывистому бережку вниз, к воде, чтобы утолить жажду. И как всегда бывает, потасовка началась в самом неудобном месте. И, конечно, Филин и Вьюжный боролись против одного Нора.
Когда волчонок упал в воду, никто особенно не насторожился – волчата частенько бегали по отмели, пытаясь поймать шустрых мальков. Однако Нору не повезло.
Во-первых, он упал как раз в том месте, где было довольно глубоко. Но, ведомый инстинктом самосохранения, он бы мог выплыть, если бы не течение. Оно и сделало эту ситуацию донельзя опасной для волчонка.
Мать кинулась к реке, едва заслышав испуганный визг своего самого старшего сына. Близнецы крик брата почему-то не подхватили – то ли от шока, то ли намеренно. Времени разбираться не было. Отец – на охоте, поэтому всё зависело от быстроты реакции матери. К сожалению, она не успела. Нор ушел под воду внезапно, резко, увлекаемый течением. Белая кинулась было за ним, но вовремя остановилась. Река могла утащить и её.
Близнецы остались одни, что больше сплотило их. Они никогда не расставались, что делало их охоту удачной, а дни веселыми. И они продолжали расти, продолжали учиться действовать слаженно, как единый механизм. И это у них получалось.
Как и все волки – они ушли от родителей, когда почувствовали, что больше не могут находиться под их опекой. Все известные родителям навыки они переняли, поэтому как-то не особенно беспокоились о своем будущем. Хотя, если говорить честно, они никогда не беспокоились за свою судьбу. Близнецы удивляли многих, но редко удивлялись сами. Они не голодали, им никогда не было скучно – они вообще не нуждались в обществе других волков, им хватало друг друга. Но они покорно оставались в стае, прекратив общение с родителями почти полностью.
А потом Священный Дух перестал существовать. Стальное Сердце пришлось не по нраву Филину, но по душе Вьюжному. Братья разошлись, а Филин направил свои стопы к Покровителям Судьбы. Уже тогда он интересовался травами, ранеными и тяжело больными. Он быстро запоминал, быстро учился. И вскоре стал целителем стаи Покровителей Судьбы.
• Стая и должность. (Стального сердца, Покровителей судьбы, Черных душ)
Покровителей Судьбы. Целитель.
• Как долго в стае?.
Месяц.
• Пробный пост. (Тема дается гл. администратором)
Земля под лапами казалась какой-то нереальной. Непривычной. Они с братом всё дальше и дальше уходили прочь от сердца земель стаи, которая раньше называлась стаей Священного Духа. Филин оглядывался назад, с досадой вздыхал, а потом продолжал путь. Вьюжный двигался справа от него, двигался белой тенью. Их движения были почти синхронны - они так привыкли к друг другу, что не могли даже и подумать о том, чтобы находиться порознь. В этом и заключалась их главнейшая слабость.
Но Филин думал об этом. Думал о том, что ему придется расстаться со своею тенью. И сейчас они подходили к развилке. Совсем близко то перепутье, которое заставит его принять одно из самых важнейших решений в его жизни.
- Вью, - окликнул Филин брата, постепенно замедляя шаг. Вон и дерево то кривое показалось - рядом с ним начинается тропа, которая приведет его к новой жизни. Несколько шагов и он окажется во власти тумана. Во власти Покровителей. Вот только Вьюжный, сейчас удивленно оглянувшийся, не знает об этом. Филин вздохнул.
- Я не пойду в новую стаю, - он чуть скривился, показывая своё отношение к Стальным. Он упорно не желал называть этот осколок Священного Духа их названием. Не считал нужным. Зачем, собственно? Священный Дух навсегда в их сердцах, как бы они себя не звали. Глупцы, которые пошли против самого мира, их породившего. Филин вновь скривился, а затем, словно очнувшись, взглянул на брата. Тот стоял молча, но желтые глаза его горели недоверием и какой-то затаенной, глубокой болью. На секунду Филин ощутил, что способен отречься от своего будущего - пойти за ним, за своей тенью, подарив ста Стальных Сердец полноценного волка. Одного.
Но что будет с его желаниями? С его интересами? С его жизнью? Она станет прошлым. Станет одним из кошмаров, что снятся ему порой по ночам. Это сладкое и жестокое одновременно "если бы"...
- Прости меня.
- Куда ты пойдешь? - голос брата был холоден, но в нём ощущалась обреченность. Он знал, что Варис уже нашел себя, свое призвание. Что он не отступит. И он был прав, ох, как он был прав...
Филин качнул головой и негромко проговорил, не желая затягивать прощание:
- К Покровителям Судьбы, брат. Идем со мной?
Вьюжный покосился на брата, а потом двинулся дальше. Ни слова, ни жеста. Просто двинулся дальше. Филин, шкурой чувствуя нарастающее напряжение, молча двинулся следом. Но на развилке остановился.
- Прощай, брат. - Отрывисто бросил через плечо Вьюжный и ушел. Просто ушел, растворившись в лесу. Филин постоял несколько минут, глупо глядя ему вслед и вдыхая его запах. Еще такой родной, такой близкий. А затем, резко повернувшись, двинулся на встречу новой жизни.
• Статус:
Поставил.
• Связь с Вами

• Откуда узнали о нас? (конкретизируйте пожалуйста, укажите название ресурса, из которого узнали о нас)
Давно видел, не помню где.
Ник в бета-игре.
Нет.

Отредактировано Филин (06.01.2012 10:35:03)