Он был голоден. Голоден настолько, что уже практически не осознавал, куда несут его лапы. Лес, тропа, озеро, канава - без разницы. Он шел туда, откуда пахло еще свежей кровью, где ещё бились сердца, а тела были полны живительного тепла. Он не чувствовал такого зверского голода уже давно, старательно оберегая свою белую шкуру в лесах, подальше ото всех Его спасала падаль, спасали животные, которые были слишком неосторожны и глупы, чтобы уйти как можно дальше от грязных троп, что шли и шли куда-то в сторону горизонта. Воевать за свои руины.
Его, одноглазого волка с яркими, дикими желтыми глазами не волновали все эти мелочи. Он мог приспособиться, он мог выжить, а остальное было неважно. Но последние два дня были тихими, зверье оправилось от шока, стресса, что у них там, и ушло глубже в чащи, ушло туда, где осторожность и инстинкт самосохранения давали о себе знать. Легкой добычи больше не было, а прочая отнимала слишком много ценных сил. И волк хотел есть.
Лесополоса, поросшая теперь бурьяном, привлекла его внимание не случайно. Отсюда пахло знакомой мертвечиной, не совсем то, что в идеале хотел бы найти дикий зверь, но в нынешнее время и это пошло бы крепкому, но уже заметно исхудавшему телу, на пользу. Отряхнувшись, недовольно поморщившись, волк широкой рысью двинулся сквозь заросли, перепрыгивая через рваные земляные раны. Острые уши подрагивали, ловя малейший шорох, но с куда большим вниманием отслеживали фальшивые громовые раскаты где-то там, вдали. Война. Война...
Волк вылетел почти перед собратом, который, видимо,  занимал тот же запах. Косо глянув на дальнего своего родственника, отметив крепость слуги своего вожака, волк решил, что спокойнее будет полакомиться тем, что сопротивление уже не окажет. На этот раз пищей волка стал то ли голубь, то ли еще какая птица, изрядно испачканная влажной, рыхлой землей. Потянув дичь за крыло, волк оскалился недовольно: терпкий душок несвежего мяса уже пробивался из нутра неудачливой птахи. Странное дело, раньше волк думал, что птицы будут последними, кто погибнет в этой мясорубке. Как-никак, два крыла - это залог свободы.
Проглатывая жесткое, совершенно не вкусное мясо вместе с перьями, хищник нашел время глянуть на незнакомого волка, глянуть пристально и внимательно, несколько предостерегающе: моё, не подходи, убью. Подобный безмолвный диалог для жителей лесов стал привычен; многие из выживших слов не понимали, только клыки и грубая сила могли как-то воздействовать на сознание. Однако, в надежде встретить хоть кого-то адекватного, не очерненного отчаянием, всё еще неприкаянно бродила в душе волка, а потому тот и не бросился сразу на волка, так мирно плававшего в омуте воспоминаний.