Хорошо зимней порой в бамбуковом лесу. Холодный ветер не проникает сюда, неспособный преодолеть высокую решётку из живых растений. Даже птицы здесь забывали о голоде и пели свои трели, а вечнозелёный бамбук не терял своей красы, продолжая перестукиваться стволами с соседними растениями. Лис наслаждался этой девственной природой и улыбка на его морде была сейчас гораздо мягче, а не острой до такой степени, что могла бы перерезать волчье горло. В общем, не надо сейчас думать о насилии...
   Аморалу было хорошо. Альбинос умел ценить красоту и восхищался ей. Лес всегда готов принять такого молчаливого воздыхателя, который бы тихо воспевал его красоту и песня эта, что лилась из самых глубин стального сердца, была предназначена ему одному. Для этого волку не нужно слов, так как он дитя этой природы. Одно из самых прекрасных и совершенных. Даже Гин, что славился статусом циничной сволочи был её порождением, её незаменимой частью...
   Лисемордый остановился и поднял острую морду к небу, созерцая калейдоскоп зелёных бамбуковых стволов, опьянённый этой красотой. Снег давно перестал быть колючим, сейчас он был похож на прекрасную белую декорацию для всего этого лесного театра. И это величественное представление было посвящено одному единственному зрителю - серебристому волку. Или не одному?...

Гин бы ещё долго мог вот так стоять, любуясь лесом, но сзади отчётливо хрустнула ветка. Два острых, как рога черта уха конвульсивно дёрнулись. Рубиновые глаза щёлки распахнулись и опытный Предводитель Воинов скользнул в сторону, краем зрения уловив неясную чёрную тень. Всё же, этот незнакомый вихрь сумел толкнуть альбиноса вбок, отчего тот, неуспев принять стойку, упал. Впрочем, вскочил Лис более чем быстро, так, что снег полетел во все стороны. Ожидая увидеть перед собой громилу-воина и уже готовясь бросить ему ядовитое замечание в лицо, перед тем, как сомкнуть челюсти на его глотке, волк поднял на незнакомца взгляд и тут же замер. Чёрным вихрем оказалась волчица с горящими яростью янтарными глазами. Примерно его возраста, покрытая шрамами, слегка видна разница в размерах... Губы Гина снова растянулись в улыбке, но на сей раз, дугу заменила ломаная линяя коварной ухмылки. Аморал решился заговорить с незнакомкой, от которой исходил сильный запах Чёрных Душ:
   -И чем же я заслужил такое пристальное внимание со стороны красивой волчицы? Никогда не думал, что посреди леса на меня будут прыгать самки... - приторно ласково, но с долей привычного яда звучали речи стального.
    Глаза снова сомкнулись в щёлки, пряча рубиновый цвет, цвет крови. Самец уже успел принять стойку, но пока что отвечать на внезапный выпад незнакомки не собирался, ожидая ответа на поставленный вопрос. Игра должна была начаться по его правилам. Белые, а не чёрные ходят первыми, так ведь?...