Ночь окутала мир, сжала его в своих прохладных объятиях. Кречет задумчиво, если не сказать завороженно рассматривал темный зев входа в логово тех, кто издавна правил стаей. Мысли текли вяло, неспешно, но всю эту картину портил холодный, северный ветер.
Волк скривился, ощущая, как когтистые пальцы холода пробираются под слой шерсти. Он встопорщил загривок и сделал несколько шагов по направлению к логову, медленно, но верно приближаясь к своей цели. Кречет мысленно проворачивал возможный разговор с Тристерой, но сколько раз он уже делал это, сколько? Он и сам не помнил уже, сколько слов было сказано, сколько поступков было сделано именно у него в голове, а не в этой такой чертовски холодной реальности.
Он застыл у самого входа, вдыхая воздух жадно, выискивая среди множества ароматов один - запах Тристеры. Той, которую он любил когда-то настолько сильно, что впал в состояние какой-то комы, совершенно не участвуя в жизни стаи. Кречет переступил с лапы на лапу, вздохнул тихо и, пригнув голову, скользнул внутрь. Здесь было немногим теплее, чем снаружи, однако душу волка леденило ощущение чего-то плохого, чего-то такого, что уже рядом, вон, стоит за дверью, скребется коготками робко и щерит щербатые клыки в насмешливой и издевательской усмешке.
Этот мир решительно показывал клыки, судя по всему тому, что сейчас наблюдал волк. Что-то не понравилось Мориону, что-то пошло против его воли, что-то... Столько вопросов и ни одного ответа. Волк качнул тяжелой, лобастой головой и устремил взгляд на возвышение, где обычно погружались в мир Морфея вожаки.
- Тристера..? - на секунду ему показалось, что она не дышит, и душа его свернулась в тугой узел, стремясь защититься от возможной боли. Но нет, он расслабился, когда разглядел в темноте, как лихорадочно вздымаются её бока. Облизнулся и шагнув вперед, мысленно отсчитывая каждый свой шаг. Да, оказывается от былых чувств очень сложно избавиться - сердце до сих пор замирало, когда он смотрел на неё.
Он много раз ловил себя на том, что не понимал, почему именно Тристера стала той, что так полюбилась ему. Вероятно, во всем виновато его воспитание. Он всю жизнь был верен своей стае, но предал её ради жизни в стае любимой. Однако, вспоминая ту пору, Кречет не мог назвать те чувства любовью. Это была мучительная и болезненная лихорадка, мечты, полные бессмысленных слов и поступков, ага, где-то это уже было... Волк тряхнул головой, а потом чуть прищурился. На данный момент его бы устроили ровные и теплые отношение, но эта волчица всегда была непредсказуемой.

Она рванулась к нему, и он, к собственному стыду, не удержался - отшатнулся назад, прижимая уши и щуря глаза, чтобы разглядеть её призрачный силуэт во мраке логова. На секунду ему показалось, что Тристера сейчас, в этот краткий и безумный миг, что она всё-таки вопьется ему в глотку, порвет артерию, а потом растерянно будет созерцать лужу крови на каменном полу и его тело, которое будет судорожно биться в последней агонии.
Но нет. Всё обошлось - она, в изумлении раскрыв глаза, попятилась назад, на то самое возвышение, где до этого момента так неспокойно спала. Легла, судорожно вздохнула и замерла. Дальше спать? - неуверенная мысль мелькнула где-то там, где-то в другой, параллельной вселенной. Кречет дернул ухом и сделал несколько шагов вперед, преодолевая то пространство, что разделяло его и волчицу.
- Тристера, ты как? - вопросил он, стараясь говорить негромко и спокойно, ровно. Торопливо бьющееся сердце и словно бы шероховатое, неровное дыхание этому не способствовало. Хоть он и был волком, обладающим быстрой реакцией, прыжок волчицы его изрядно напугал. Особенно выражение её морды. И то темное, мрачное, дикое, что на секунду зажглось в её глазах. Отчаяние загнанного в угол зверя - вот что это было такое. Отчаяние, то самое чувство, что способно разрушить всё... Чего тебе бояться, если тебе нечего терять?
- Это из-за Джона? - Кречет был наслышан о том, как судорожно ломает Морион альфу, которая остается без спутника жизни, без своей пары. Вероятно, мир задумывал вожака как одно целое, а после разделил на две половины - волка и волчицу. Суровая решительность волка и мягкое, ускользающее очарование волчицы... Нет. Это не к Тристере. Кречет не позволил губам изогнуться в снисходительной и усталой улыбке. На душе было тяжело, а подобное состояние Тристеры еще сильнее усугубляло дело. Он ощущал, как что-то или кто-то вытягивает из него жизненные силы - постепенно выпивает всё по капле, а он... А он ничего, совершенно ничего не может сделать. Бездействие его бесило, а потому Кречет тряхнул головой и решительно сел рядом с Тристерой, прижимаясь к её теплому и судорожно вздымающемуся боку.

Тристера не отстранилась, а Кречет ощущал себя просто мешком шерсти, костей и сухожилий. Он совершенно не знал, что делать дальше. «Никогда не бывало еще таких ситуаций» - раздраженно дернул ухом волк, ощущая прилив злости к самому себе за бессилие и пассивность. Особенно, если вспомнить, как он вел себя все прошедшие годы. Глупо, глупо и бессмысленно. Так не надлежит вести себя тому, кто может вести за собой стаю. Разве не этому учили его беты?
- Забудь его, жизнь продолжается, - негромко проговорил Кречет, наклоняясь к уху Тристеры и невольно напрягая мышцы – волчица отличалась резким и взрывоопасным нравом, а умереть здесь и сейчас Кречету не сильно хотелось. Но минутой позже, услышав настоящий страх в голосе Пропасти, Кречет расслабился – бессознательно и даже не думая об этом. Все его мысли втянулись в круговорот, он судорожно вспоминал те самые сказки.
- Прости, я не помню их, - смущенно отвел взор Кречет, а потом вновь взглянул на волчицу, с настойчивым вниманием рассматривая её силуэт в полумраке логова. Тепло её тела согревало душу, но каким-то неуловимым образом обитель вожаков Стального Сердца наполнилась холодом. Кречет повел плечами и опустил голову ниже, чтобы его дыхание смешалось с дыханием Тристеры.
- Поверь, всё будет хорошо. – Негромко рыкнул Кречет, стараясь подавить то самое чувство, которое уже несколько лет преследовало его – чувство привязанности и какого-то нелепого собственничества по отношению к этой волчице. Всё прошло, всё травой заросло. Волк повел ухом, а потом прикрыл глаза, слушая ветер, завывающий где-то там, за стенами, где-то так далеко, но в тот же момент удивительно близко.